Профессия палача как официальная должность почти исчезла.
«Врач» теперь называется «кузнец», и он не лечит, а кует железо.
Это как если бы «палача» стали звать «терапевтом», но при этом он всё так же отрубает головы, только теперь в белом халате.
Ребрендинг, чтобы создать иллюзию гуманности.
И то, что механизм разрушает — будь он топор, химия или закон — не делает его добром, даже если он красив снаружи.
Палачи в белых халатах: современная реальность
Социальное положение:
Палачи — исполнители трибунала, но в глазах общества они всегда были изгоями, «нечистыми». Люди боялись и сторонятся их. Сегодня психиатры и работники психиатрических концлагерей воспринимаются иначе — это престижная профессия, обладающая статусом и светлой репутацией. Но меняется ли суть?
Наследственность:
В прошлом профессия палача часто передавалась по наследству — от отца к сыну. В психиатрии тоже есть система выбора и карьерного роста, где многие из них добровольно принимают свою роль в механизме исправления поведения.
Современность:
Профессия палача как официальная должность почти исчезла, но функции казни и насилия во имя общественного строя сохранились — лишь изменили форму и название. Сегодня палач носит белый халат, а топор заменён нейролептиком и папкой с диагнозом.
В истории и сегодня, особенно в развитых странах, медицина используется как инструмент управления поведением. Психиатрия всегда служила господствующему политическому режиму, превращая «легализованных палачей» во врачей, используя науку и технологии против человеческой жизни.
Наука против человека:
То, что выдается за лечение, часто становится орудием насилия. Эвтаназия и биоэтика — спорные темы, которые в будущем могут стать очередной точкой преткновения. Отказ от навязанных «помощи» — зачастую единственный способ спастись.
Диагноз — это приговор:
Слепое доверие системе психиатрии — иллюзия, которая может стоить свободы, личности и жизни. Ввести человека в «помощь» — значит обречь его на химическое подавление и социальное изгнание. Защититься от навязывания диагноза практически невозможно.
Насилие Без топора и без прямого насилия — но с ядом, который переносится кровью, через химические препараты и диагнозы. Пыток без крови не бывает.
Пропаганда и контроль:
Вся жизнь заливается официальными данными и пропагандой, формируя сознание миллионов. Люди с рождения получают готовые шаблоны мышления, которые сложно разрушить.
Психиатрия — не медицина, а прикрывается таковой.
Когда насилие надевает белый халат, оно получает статус неприкосновенности.
Именно поэтому психиатрия страшна не только как исправительный институт, но и как имитатор медицины.
Концлагерь под вывеской больницы — вот реальный облик фасада.
Не для всех, только для “диагностированных шизофренией”, только для “специфически буйных”.
Но внешний антураж — койки, халаты, таблетки, шприцы — создаёт иллюзию больницы, а значит помощи. А науки создает. Вот - нет! Там же нет приборов, ни одного кроме градусника.
Это не лечение, а форма социальной зачистки, под видом заботы.
Топор сменился на нейролептик, верёвка — на диагноз F20.01, камера — на закрытую палату с решеткой.
Форма новая, суть прежняя.
И именно это наносит главный удар по доверию к настоящей медицине.
Пациенты начинают бояться врачей. Пациент - только тот кто сделал свой выбор. Кто силком - уже не пациент! Бояться рассказать о трудностях. Раз бояться психиатра, то заодно и терапевта, невролога, кардиолога — всех сразу избегать.
Психиатрия крадёт доверие, прикрываясь чужим авторитетом.
Если бы была честность — психиатрия бы называлась иначе:
Центр коррекции поведения, институт нормализации, механизм социальной утилизации.
Но она крадёт чужое имя. И в этом — двойное преступление.
