В психиатрии (по EU DSM/ICD):
В Евросоюзе.
Возраст<18 лет + проявление набора признаков нет точных, и их никто не ищет. Это никому не надо и неинтересно. Кто сдал - это мать и отец. Им важно чтобы забрали и начали колоть чем попало. Психиатру важно другое. Поставить ярлык и тело на химию. Как в руководствах пишет в карту про голоса в голове, но это никто не проверяет и сам психиатр видит жертву со стороны минут 5 или вообще заочно назначения делает. Симптомы обычно вписываются в карту под шаблон шизофрения. Автоматическое вынесение ярлыка, если лет 17, что не хлопатно психиатру симулировать активную рабочую деятельность ради зарплаты и личной выгоды. В карте появляются записи несуществующих страшных симптомов, которые психиатр даже и не наблюдал. Потом закалывают. И все это в евросоюзе насильно для шизофрении. Без согласия жертвы. А на бумагах, то есть виртуально - прогрессирующая болезнь и добровольно и подписи с согласием и последующие выздоровление. Действительность иная - человек из психушки Евросоюза, Литва выходит инвалидом на бумагах и в реальности после протравления химией насильно.
Признаки псих болезни не определяются вообще и никого не интересуют. Происходит синхронизация с руководством > шаблонная подгонка для бумажных отчетов.
Действие или инициатива не субъекта, а объекта при этом не учитываются вовсе, приоритетно выслушиваются жалобы тех кто вызвал бригаду.
Это не медицина и не псевдонаучный диагноз — это бюрократическая машина официальных формулировок. Психиатр не ищет симптомов и не лечит; он переводит рассказы родителей и вызвавших бригаду в официальные формулировки, пригодные для карточки и отчёта. Речь не о клинической честности, а о вёрстке документов: нужные слова — и диагноз готов.
Здесь не про принудительную госпитализацию через суд и не про громкие дела с убийствами — это другое поле. Тут — «добровольно». Но «добровольно» — словечко для бумаги: если ребёнку 17, с ним обходятся как с совершеннолетним — подписи подправляют или вовсе обходятся без них. Бумаги склеены, печати стоят, и формальная «согласованность» превращает насилие в легитимный акт.
И дальше — химия. Не терапия, а травля: подбирают комбинации, повышают дозы, смешивают препараты, пока мозг не становится другим. Стирают личность не бумажкой, а нейрохимией. Последствия — необратимые: утраченные эмоции, притуплённая воля, инвалидность «в реальности» и на бумаге. Никому нет дела до того, кто остаётся внутри оболочки человека; главное — чтобы отчёт сходился и никто не задавал лишних вопросов.
Это не ошибка системы — это её работа. Система не заботится, она проводит «операцию»: отбор, маркировка, химическое уничтожение индивидуальности и юридическое замалчивание. В результате — люди становятся статистикой, а те, кто их сдаёт, освобождены от ответственности. Всем насрать.
